Неточные совпадения
Пухлый
офицер покорно
встал, и они направились к двери.
— Да, кажется, вот так: «Стройны, дескать, наши молодые джигиты, и кафтаны на них серебром выложены, а молодой русский
офицер стройнее их, и галуны на нем золотые. Он как тополь между ними; только не расти, не цвести ему в нашем саду». Печорин
встал, поклонился ей, приложив руку ко лбу и сердцу, и просил меня отвечать ей, я хорошо знаю по-ихнему и перевел его ответ.
В это время один
офицер, сидевший в углу комнаты,
встал и, медленно подойдя к столу, окинул всех спокойным и торжественным взглядом. Он был родом серб, как видно было из его имени.
Самгин не заметил, откуда явился
офицер в пальто оловянного цвета, рыжий, с толстыми усами, он точно из стены вылез сзади Самгина и
встал почти рядом с ним, сказав не очень сильным голосом...
Клим
встал, чтоб позвонить. Он не мог бы сказать, что чувствует, но видел он пред собою площадку вагона и на ней маленького
офицера, играющего золотым портсигаром.
Послав Климу воздушный поцелуй, она исчезла, а он
встал, сунув руки в карманы, прошелся по комнате, посмотрел на себя в зеркале, закурил и усмехнулся, подумав, как легко эта женщина помогла ему забыть кошмарного
офицера.
— Отвечая, не следует
вставать предо мною: ты — не солдат, я — не
офицер.
К маленькому оратору подошла высокая дама и, опираясь рукою о плечо, изящно согнула стан, прошептала что-то в ухо ему, он
встал и, взяв ее под руку, пошел к
офицеру. Дронов, мигая, посмотрев вслед ему, предложил...
Офицер, улыбаясь,
встал, качнул головою.
— Ваша фамилия? — спросил его жандармский
офицер и, отступив от кровати на шаг,
встал рядом с человеком в судейском мундире; сбоку от них стоял молодой солдат, подняв руку со свечой без подсвечника, освещая лицо Клима; дверь в столовую закрывала фигура другого жандарма.
От шести до семи с половиной
встают и
офицеры и идут к поднятию флага, потом пьют чай, потом — кто куда.
Нехлюдов
встал и, оттолкнув того
офицера, стал спускать.
— А то раз, — начала опять Лукерья, — вот смеху-то было! Заяц забежал, право! Собаки, что ли, за ним гнались, только он прямо в дверь как прикатит!.. Сел близехонько и долго-таки сидел, все носом водил и усами дергал — настоящий
офицер! И на меня смотрел. Понял, значит, что я ему не страшна. Наконец,
встал, прыг-прыг к двери, на пороге оглянулся — да и был таков! Смешной такой!
Когда он дошел до залы и уселся, тогда надобно было
встать. Попечитель Писарев счел нужным в кратких, но сильных словах отдать приказ, по-русски, о заслугах его превосходительства и знаменитого путешественника; после чего Сергей Глинка, «
офицер», голосом тысяча восьмисот двенадцатого года, густосиплым, прочел свое стихотворение, начинавшееся так...
Последний
встает перед начальством, а дама
офицера, чувствуя себя в полном праве, садится на его место.
— Павел Власов? — спросил
офицер, прищурив глаза, и, когда Павел молча кивнул головой, он заявил, крутя ус: — Я должен произвести обыск у тебя. Старуха,
встань! Там — кто? — спросил он, заглядывая в комнату, и порывисто шагнул к двери.
Мать
встала рядом с Павлом у стены, сложила руки на груди, как это сделал он, и тоже смотрела на
офицера. У нее вздрагивало под коленями и глаза застилал сухой туман.
— Это вас не касается, — молчать! — крикнул
офицер,
вставая. — Введите арестованного Весовщикова!
Все
встали.
Офицеры приложили руки к козырькам. Нестройные, но воодушевленные звуки понеслись по роще, и всех громче, всех фальшивее, с лицом еще более тоскливым, чем обыкновенно, пел чувствительный штабс-капитан Лещенко.
Калугин
встал, но не отвечая на поклон
офицера, с оскорбительной учтивостью и натянутой официяльной улыбкой, спросил
офицера, не угодно ли им подождать и, не попросив его сесть и не обращая на него больше внимания, повернулся к Гальцину и заговорил по-французски, так что бедный
офицер, оставшись посередине комнаты, решительно не знал, что делать с своей персоной и руками без перчаток, которые висели перед ним.
— Ах, это Козельцов спрашивал, — сказал молодой
офицер: — надо его разбудить.
Вставай обедать, — сказал он, подходя к спящему на диване и толкая его за плечо.
— Позвольте завтра прислать, — отвечал потный
офицер,
вставая и усиленно перебирая рукой в пустом кармане.
«Буду ждать г-на
офицера для объяснения до десяти часов утра, — размышлял он на следующее утро, совершая свой туалет, — а там пусть он меня отыскивает!» Но немецкие люди
встают рано: девяти часов еще не пробило, как уже кельнер доложил Санину, что г-н подпоручик (der Herr Seconde Lieutenant) фон Рихтер желает его видеть.
Носи портянки, ешь грубую солдатскую пищу, спи на нарах,
вставай в шесть утра, мой полы и окна в казармах, учи солдат и учись от солдат, пройди весь стаж от рядового до дядьки, до взводного, до ефрейтора, до унтер-офицера, до артельщика, до каптенармуса, до помощника фельдфебеля, попотей, потрудись, белоручка, подравняйся с мужиком, а через год иди в военное училище, пройди двухгодичный курс и иди в тот же полк обер-офицером.
«Ну, теперь подавайте», — говорит владыка. Подали две мелкие тарелочки горохового супа с сухарями, и только что
офицер раздразнил аппетит, как владыка уже и опять
встает. «Ну, возблагодаримте, — говорит, — теперь господа бога по трапезе». Да уж в этот раз как стал читать, так тот молодец не дождался да потихоньку драла и убежал. Рассказывает мне это вчера старик и смеется: «Сей дух, — говорит, — ничем же изымается, токмо молитвою и постом».
— Il у a quelqu'un, [Здесь кто-то есть (франц.).] — сказала маска, останавливаясь. Ложа действительно была занята. На бархатном диванчике, близко друг к другу, сидели уланский
офицер и молоденькая, хорошенькая белокуро-кудрявая женщина в домино, с снятой маской. Увидав выпрямившуюся во весь рост и гневную фигуру Николая, белокурая женщина поспешно закрылась маской, уланский же
офицер, остолбенев от ужаса, не
вставая с дивана, глядел на Николая остановившимися глазами.
Все
встали и по очереди за руку поздоровались с ним. Иван Матвеевич пригласил его на тахту, но он, поблагодарив, сел на стул у окна. Молчание, воцарившееся при его входе, очевидно, нисколько не смущало его. Он внимательно оглядел все лица и остановил равнодушный взгляд на столе с самоваром и закусками. Бойкий
офицер Петроковский, в первый раз видевший Хаджи-Мурата, через переводчика спросил его, понравился ли ему Тифлис.
Козловский не мог говорить дальше и,
встав, стал обнимать
офицеров, которые подходили к нему.
Целый рой привидений
встает перед часовым: и жид-знахарь с землистыми руками и зелеными глазами оскаливает белые, длинные, как у старого кабана, клыки, и фигура расстрелянного солдатика в белом саване лезет из-под земли, и какие-то звери с лицами взводного
офицера Копьева.
— Скажи ему, брат, чтоб он поторапливался: мы здесь слишком близко от неприятеля. —
Офицер в бурке
встал и пошел к толпе пленных, которых обезоруживали и строили в колонну.
На другой день, увидя идущего Германна, Лизавета Ивановна
встала из-за пяльцев, вышла в залу, отворила форточку и бросила письмо на улицу, надеясь на проворство молодого
офицера. Германн подбежал, поднял его и вошел в кондитерскую лавку. Сорвав печать, он нашел свое письмо и ответ Лизаветы Ивановны. Он того и ожидал и возвратился домой, очень занятый своей интригою.
Она
встала, начала убирать свои пяльцы и, взглянув нечаянно на улицу, опять увидела
офицера.
Спать не хотелось; я
встал и начал бродить по сырой траве между нашим батальоном и артиллерией. Темная фигура поравнялась со мною, гремя саблею; по ее звуку я догадался, что это
офицер, и вытянулся во фронт.
Офицер подошел ко мне и оказался Венцелем.
Офицер, выйдя в залу,
встал около другого
офицера, тоже своего приятеля. Сей последний, увидев проходившую мимо их Лизавету Васильевну, заметил...
Когда дошла очередь до
офицера, тот
встал, приподнял плечи, оттопырив локти, и отрекомендовался хриплым, настоящим армейским пропойным голосом...
Болботун. Що ж ты, Бога душу твою мать! А? Що ж ты… У то время, як всякий честный казак вийшов на защиту Украиньской республики вид белогвардейцив та жидив-коммунистив, у то время, як всякий хлибороб
встал в ряды украиньской армии, ты ховаешься в кусты? А ты знаешь, що роблють з нашими хлиборобами гетманьские
офицеры, а там комиссары? Живых у землю зарывают! Чув? Так я ж тебе самого закопаю у могилу! Самого! Сотника Галаньбу!
— Заскальзи-и! — перебивает его унтер-офицер. — Сам ты — заскальзи.
Вставать мне только не хочется, а то бы я тебе выутюжил морду-то! Весь фасон ты у меня во взводе нарушаешь!.. Ты думаешь, с меня из-за тебя не зиськуется? Строго, брат, зиськуется… Ну, повторяй опять: малокалиберная, скорострельная…
Холуян сидит, а наши
офицеры все
встали и некоторые даже нарочно фуражки надели, и все шумят, спорят о справедливости его игры.
Офицер улыбнулся и, тихо
встав с места, взял и поцеловал руку Авроры.
Господа
офицеры переглянулись, пожали плечами, однако согласились и
встали с мест.
— Душенька,
вставай ради Бога, скорей. Генерал с
офицерами! Ах, Боже мой, у тебя в усах репейник.
Дежурные кадеты проводили слухом шаги удалявшегося
офицера и замечали, как за каждым шагом их положение здесь становилось сиротливее — точно их привели сюда и замуровали с мертвецом за какое-то оскорбление, которого мертвый не позабыл и не простил, а, напротив,
встанет и непременно отмстит за него. И отмстит страшно, по-мертвецки… К этому нужен только свой час — удобный час полночи...
И только что было Иван Ильич хотел снова обратиться к новобрачной, пытаясь в этот раз донять ее каким-то каламбуром, как вдруг к ней подскочил высокий
офицер и с размаху стал на одно колено. Она тотчас же вскочила с дивана и упорхнула с ним, чтоб
встать в ряды кадрили.
Офицер даже не извинился, а она даже не взглянула, уходя, на генерала, даже как будто рада была, что избавилась.
Извольте
встать и вытянуться перед
офицером!
Французский
офицер, которого не видно было (он лежал, укутавшись шинелью), приподнялся и прошептал что-то товарищу. Долохов
встал и кликнул солдата с лошадьми.
Солнце
вставало над туманным морем.
Офицер сидел на камне, чертил ножнами шашки по песку и с удивлением приглядывался к одной из работавших. Она все время смеялась, шутила, подбадривала товарищей. Не подъем и не шутки дивили
офицера, — это ему приходилось видеть. Дивило его, что ни следа волнения или надсады не видно было на лице девушки. Лицо сияло рвущеюся из души, торжествующею радостью, как будто она готовилась к великому празднику, к счастливейшей минуте своей жизни.
Офицер ощерил зубы под подстриженными темными усиками и
встал.
Вдоль поперечного прохода в кресла под амфитеатром уже
встали в ряд: дежурный жандармский
офицер, частный, два квартальных, два-три не дежурных капельдинера в штатском, старичок из кассы, чиновник конторы и их знакомые, еще несколько неизвестного звания людей, всегда проникающих в этот служебный ряд.
Однажды входит он в канцелярию своего госпиталя. Когда главный врач (пользующийся правами командира части) входил в канцелярию, офицер-смотритель обыкновенно командовал сидящим писарям: «
встать!» Когда вошел Васильев, смотритель этого не сделал.
Солнце
встало и светило сквозь мутную дымку. Было тепло. Обоз за обозом снимался с места и вливался на дорогу в общий поток обозов. Опять ехавшие по дороге не пускали новых, опять повсюду свистели кнуты и слышались ругательства.
Офицеры кричали на солдат, солдаты совсем так же кричали на
офицеров.